Cold-экспрессионизм Максима Драницина

Яркая, вкусная и живая. Вот три первые характеристики, которые приходят на ум, когда смотришь на работы Максима Драницина. Талантливый художник из Мурманска, практически самоучка, поразил своей живописью весь петерубргский бомонд. 

 Мы решили звять интервью у художника и расспросили его о самом главном... о творчестве. 

- Первый вопрос – провокационный: что, по-вашему, отличает настоящего художника от дилетанта? Можете ли Вы назвать пять-семь качеств или черт настоящего художника?

Мне кажется, это не вполне корректное противопоставление, думаю дилетант - это не так плохо. Я в себе дилетанта, во всяком случае, оберегаю от превращения в матёрого профессионала. На мой взгляд, художнику противопоставим ремесленник.

Черты, полезные для художника, как мне кажется, такие: любопытство, упрямство, отсутствие страха. Прежде всего, страха "испортить" картину, это резко ограничивает возможности, ведёт как раз к "ремесленничеству" в живописи. Наверно оптимально, когда у человека есть глубинная уверенность в правильности того, что он делает, и при этом остаются сомнения на уровне реализации – это даёт вариативность. Да, и последнее важное качество – дискомфорт при отсутствии работы, некая "графомания". Без этого никак.

- Как бы Вы охарактеризовали свой стиль (стили) работ?

У меня были периоды увлечений "измами" (постимпрессионизм, экспрессионизм, и т. д.), сейчас скорее синтез. Что-то вроде шведского стола, выбираешь то, что применимо к конкретной работе. Но для удобства я использую термин колд-экспрессионизм (холодный экспрессионизм), такой оксюморон. Технические приёмы классического экспрессионизма, но тщательно взвешенные и растянутые во времени.

- Что Вас вдохновляет?

Вдохновляет рабочая обстановка в первую очередь. Понятие включает в себя отсутствие срочных дел на горизонте событий в 2-3 недели и наличие финансовой подушки безопасности - это даёт право на ошибку, а значит, –  и на эксперимент.

В выборе же сюжета никогда проблемы не было, сюжетов всегда больше, чем возможностей для их воплощения.

- У кого Вы учились (кого Вы можете назвать своим творческим учителем, чья Школа, взгляды, манера письма на Вас повлияли или влияют)?

Я не учился у кого-либо в классическом понимании. Почему-то всегда больше доверял репродукциям или картинам в музее, чем посредникам – людям, всё это трактующим. Школа – то, чего я всегда избегал наверно. Любая Школа ограничивает возможности, любое образование можно получить самостоятельно. У меня средне-специальное художественное образование, полученное в три захода, всегда было интереснее работать самому. Из художников сильно влияли в разное время Филонов, Гоген, Парижская школа, Писсаро, Нольде, Владимирская школа пейзажистов, Климт, Матисс. В настоящий момент любимого художника нет, а любимых слишком много, чтобы это могло существенно влиять на стиль, манеру.

- Как Вы относитесь к термину «Арт-объект»? Что для вас является наиболее художественно привлекательным объектом (что-то, что Вы любите изображать на картинах)? Есть ли объекты, мотивы, которые бы Вы никогда не стали изображать на своих полотнах?

Про термин "Арт-объект" никогда не думал. Что касается мотивов, от них требуется прежде всего импульс, толчок. То, что выбивается из привычных представлений о пластике, ритме, цвете, либо наоборот, очень им соответствует. В любом случае, в процессе я ухожу довольно далеко от оригинала, хотя на первом этапе работы добросовестно копирую - именно для того, чтобы знать, в каком направлении идти, от чего оттолкнуться. Какие элементы утрировать, чем пренебречь. То есть, в моих работах уже не сам объект, а моё восприятие объекта, либо мои мысли по поводу него. По-разному.

Никогда не будет на полотнах того, чего обычный психически здоровый человек стремится избежать в повседневности: войны, смерти, боли и тому подобного. Вряд-ли порнографические сюжеты, совершенно определённо нет - картины в духе "Дорогой Леонид Ильич", применимо к любой политической элите любого исторического периода.

- Всегда ли Вы использовали краски для своих работ? Есть ли какой-то другой материал, который Вы любите использовать для творчества? Если нет, почему, если да, почему?

Когда я был в начале сольной карьеры, в середине 90-х, к нам в Мурманск перестали завозить художественные материалы, совершенно. Иногда удавалось что-то купить проездом, в Питере или в Москве. Но довольно долго у меня была такая палитра: банка эскизной киновари, эскизные же жёлтая и виридоновая, половая масляная краска вместо охры, тюбик "ФЦ голубой", белая эмаль в банке и битумный лак вместо чёрной и коричневой. Наверно поэтому сейчас у меня очень большая палитра на 100 плюс-минус цветов. Предпочтения к дорогим импортным краскам, аналогов которым у нас нет и "маргинальным", вроде красок подольской фабрики, московской фабрики "Гамма" и китайским.

Несколько лет назад открыл для себя масляные краски Sennelier Oil-Stick, в форме пастели. В сочетании с обычными масляными они очень расширяют возможности.

Графику не делаю уже много лет, прежде всего потому, что бумага не выдерживает такого количества исправлений, как холст.

- Что Вы думаете о выставке? Какие у Вас ожидания?

Отношение к предстоящей выставке, как к первой большой персональной, хочется показать лучшее на настоящий момент. К сожалению, многих работ из тех, что можно было включить в экспозицию, у меня уже нет, но за оставшееся время я пытаюсь это как-то компенсировать. Мурманск – уже освоенная территория, Питер - Terra Incognita. Ожиданиям стараюсь не давать хода – главное сейчас сделать выставку максимально хорошо, а там уже будь, что будет.

- Какие работы вошли в программу выставки? По какому принципу они подобраны?

Работы будут подобраны в первую очередь этапные, наиболее удачные на мой взгляд. Будет несколько тематических серий, но так, чтобы это деление не разбивало общую экспозицию. Основной принцип – цельность при широком диапазоне.

- Кто, по-вашему, Ваш зритель? Для кого или для чего Вы пишете картины?

Зритель – человек с созвучным автору восприятием. Если мне удаётся сформулировать эмоцию пластическими выразительными средствами и цветом – не так важно через какой сюжет: наверняка у какого-то человека это вызовет отклик. В этом смысле картина – такой носитель тонкой информации. У кого есть считывающее устройство, тот и мой зритель. Ну и у каждого человека свои индивидуальные особенности восприятия, то, что универсального декодера не существует, только расширяет диапазон трактовок одной картины, это же здорово. И само-собой, я работаю для себя тоже, мне это просто необходимо для нормального функционирования. Не самая пагубная зависимость.

- Что Вы думаете о Санкт-Петербурге и кластере «Артмуза»?  

На мой взгляд, Артмуза – идеальное пространство. Так получилось, что я подал заявку на выставку раньше, чем оказался в самом здании кластера, до этого заходил на сайт, и он сам по себе производит благоприятное впечатление. В реальности такой тонкий баланс лофта и ненавязчивой эстетической подачи пространства, хороший свет, качественная развеска, все детали работают на общую стилистику, но очень мягко, не претенциозно – ничто не отвлекает от картин, наоборот. Крайне редкое сочетание, часто выставочные залы и галереи это либо "чердак-подвал", либо "официоз", либо "гламур и всё очень дорого".

Отдельная тема – отношение к художнику. С такой чуткостью я сталкиваюсь, пожалуй, впервые. И очень качественная реклама. Это ещё один повод сделать максимально хорошую выставку.

Петербург – особое место, с какой стороны не посмотреть. С нашей – ещё и крупнейший город в южном направлении, ближайший по железнодорожной ветке. У нас даже мем существует: "В любой непонятной ситуации поезжай в Питер". В плане художественном это вообще отечественный Париж. По ощущению – большая европейская столица, которая всё переживёт и всегда ей будет оставаться. Если говорить о личном восприятии, мне ближе Питер не позолоченно-барочный, чуть ветхий, чуть в стороне от центра. Большая плотность, но при этом достаточно воздуха.

- Почему выбрали именно это название?

Название – это такой общий знаменатель. Поскольку работы на выставке будут представлены за довольно большой временной отрезок, я попытался вывести нечто, характерное для каждой.

Зона комфорта у каждого человека индивидуальна, моя включает в себя и эти картины, поскольку любая из них связана с позитивным импульсом достаточно сильным, чтобы много часов потратить на работу. Что-то заставило написать именно эту картину, а не другую. Можно сказать, что свою зону комфорта я расширяю за счёт картин, а картины создаются, когда в окружающем пространстве возникает нечто, попадающее в унисон с личным. Иными словами, это мои представления о гармонии, переданные при помощи моих же возможностей в разные моменты времени.

За границей я впервые оказался в 2003 году, в норвежском городе Вадсё. Как раз накануне там начало работать гостевое ателье, в которое приглашали художников из разных стран на срок до двух месяцев. Я попал в совершенно иную пластическую и цветовую среду, не говоря о языковой и социальной, нужно было с чего-то начинать более-менее привычного.

Поскольку я приехал туда в конце октября, как раз попал на Хэллоуин, и в ближайшем цветочном бутике прямо у входа громоздились конструкции с очень красивыми тыквами, которые на следующий день стоили уже копейки (бутик с тыквами у входа я тоже рисовал, но эта работа у меня не сохранилась). Я, конечно же, купил пару самых красивых тыкв и отнёс в мастерскую, там разрезал и поставил натюрморт: угол печки, стул, тыквенные дольки.

Саму работу я впоследствии подарил друзьям в Вадсё, хорошим людям, с которыми общаемся до сих пор. Но исходный натюрморт успел сфотографировать, и с той фотографии 4 года спустя восстановил работу. В то время я экспериментировал с лаками и красками, она здорово потемнела, а что-то из первого норвежского периода хотелось показать в АртМузе, поэтому я отмыл её растворителем, высушил и прописал заново. В целом та поездка здорово сказалась на дальнейшей живописи, норвежская пластика, ритм и цветовые схемы органично вписались в общий контекст.