Евгений Кравцов и «Жизнь в толпе»: может ли человек быть уникальным?

С самого рождения нас спрашивают: «Кем ты хочешь быть?», в школе мы проходим тесты на профориентацию, в 17 выбираем будущую специальность в вузе, потом сферу работы. В течение всей жизни мы пытаемся найти себя, понять, в чем наша индивидуальность, чем мы отличаемся от толпы. Из каждого поста в соцсетях кричат: «Нужно быть собой». А что это вообще такое?

Художник Евгений Кравцов отвечает на этот вопрос своей выставкой «Жизнь в толпе», которая проходит с 8 февраля по 3 апреля в АРТМУЗЕ. Для него шаг к индивидуальности — это поиск подлинной очереди, которая отражает наши желания. Художник не питает иллюзий о собственной исключительности. То, что мы называем свободой, — лишь свобода выбора очереди. Но быть частью общества не значит потерять себя. Там есть место для собственных стремлений.

Художник родился в Одессе, вырос в Америке и 7 лет назад переехал в Россию. Евгений закончил университет SVA в Нью-Йорке, где изучал живопись и графику, а потом 12 лет работал в полиграфии. На эту серию автора вдохновила его собственная жизнь. Когда-то он и сам был частью описанных очередей: бизнесмен в деловом костюме Манхэттена, от дома до метро, от метро до офиса, от офиса снова к метро. И так по кругу годами.

Однажды Евгений вдруг осознал: время — не бесконечно. Через свои картины он хочет сказать зрителям: «Прочь от навязанных норм и стереотипов. Шаг в сторону новых смыслов, бунтарства и творчества». Серия графических работ приехала в АРТМУЗУ прямиком с недавних выставок в московских Artplay и Новой Третьяковке.

Мы обсудили с художником, могут ли люди быть уникальными, как отличаются очереди в разных странах и почему Евгений выбрал Россию для жизни.

***

— Вы писали, что для вас поиск индивидуальности — это поиск подлинной очереди. А какая у вас подлинная очередь? 

— Я не чувствую, что люди могут быть уникальными. Раньше я не был художником, теперь стал им. И от этого поменялись мои очереди. Когда я был в финансах, старался повысить зарплату, улучшить позицию. Это лестница. А что такое лестница? Та же очередь. Представьте президента любой страны, он все равно будет в очереди: президентов. Первый он или нет, неважно,  смотря с какой стороны посмотреть. Но всё равно он в очереди. Даже если человек пойдет в лес, он не единственный. Есть много таких людей. На него будут смотреть как на очередного отшельника и сравнивать с другими. Вот человек потерялся в океане и выжил, через 3 месяца его нашли. Вау, уникальный случай. Да, но нет. Таких Робинзонов Крузо в истории было много. Женщина родила 10 детей за один раз. Уникальная? Так себе. Да, она более уникальная, чем другие, но не единственная.

— То есть мы никогда не первые и не последние?

— Никогда, все относительно ведь в этом мире. На меня можно смотреть как на американца, на русского, на отца, на ребенка, на художника. И каждое обозначение — это группа. Вот здесь все люди (показывает на работу «Кто крайний») хотят пойти в музей. А на другой моей картине, например, все первоклассники.

Евгений Кравцов. Кто крайний — 2022

— Каждый день мы делаем много выборов и встаем в разные очереди…

— Каждый момент. Я могу сейчас захотеть в туалет, и я тоже встану в очередь. Поэтому каждое движение, каждая мысль все равно делают нас частью единомышленников. Что интересно, что меня сразу зацепило, — это тот факт, что я вырос в другом месте, в другой стране. И для меня очереди в России стали уникальными, потому что в Америке они другие. Там есть очень известная очередь Black Friday. Почему? Консумеризм. Много очередей связано с покупками, с выборами. О, как они любят свои выборы! А у нас другие очереди: за хлебом, в первый класс. Там нет таких очередей, нет линейки, нет праздника 1 сентября вообще.

— В зависимости от культуры у нас тоже меняются очереди?

— Если мы поедем в Индию, там люди могут стоять в очереди с ведрами за водой. У нас такой очереди нет. Так что каждая страна будет иметь свою уникальную очередь, которая отлично показывает именно ее культуру. Например, у нас есть очередь из солдат. Каждый раз я в поезде наблюдаю за ними, они передвигаются как школьники. Типичное русское зрелище. Это же наша вещь, и это круто! В Америке никогда такого не увидишь. Я сейчас все время наблюдаю, и появляются новые очереди. Например, недавнее явление: мы все возьмем наушники и пойдем танцевать. Типа тишина, а мы все танцуем. Мы все равно группа, все слушаем одну песню и под нее танцуем. Или недавно было крещение. Тоже ничего себе, вот это очередь! И в храме я тоже обратил внимание на очередь. Это наши очереди, и они очень характеризуют нашу страну. Опять же, очереди со временем меняются. Сейчас нет очередей в гастроном, как в советское время. Мы все а-ля культурные, в музей идем. Эта очередь (в музей) у меня продолжается еще на 5 таких картин. Эта 10 метров, а она у меня 50 метров должна быть.

— Очереди в Эрмитаж тоже огромные всегда.

— Да, потому что сейчас мы все любим мастер-классы, мы все такие культурные. Но это же идиотизм тоже. Например, в Америке все эти мастер-классы совсем другое обозначение имеют. Потому что слово мастер невозможно присоединить к 10-ти занятиям. Ты никакой не мастер от того, что прошел 5 уроков. Что это за курс? В первый раз пришел с фломастерами, сразу мастер-фломастер. Очень фейковая поверхностная культура сейчас рулит в России. Мы все гуру, все мастера. Еще везде эти иностранные слова, от которых меня тошнит. Я приехал в Россию, но слышу все время иностранные словечки.

— Раз уж мы заговорили о культурах. Почему вы переехали в Москву?

— Я считаю, что очень важно знать, кто твои родители. Мама может быть идеальная или неидеальная, но нет плохих мам, есть только свои. И я считаю, что своя мама дороже любой идеальной мамы.

— Да, согласна.

— Как ни крути, мои гены отсюда. А гены — это всё. 

— Да, родителей мы не выбираем так же, как и…

— Страну, культуру. Моя психика сформировалась не только за те годы, что я прожил в Америке. На нее повлияло и то, что я родился на советской территории, в Одессе. Мои родители абсолютно советские люди. Да, они сейчас уже почти 35 лет в Нью-Йорке, я там 25 лет прожил, с 8 до 33. Я гражданин двух стран. Тут не надо выбирать. Тебе дается что-то еще. Ну, окей, берешь это. Если ты купил еще один свитер, это не означает, что нужно старый выкинуть. Теперь у тебя два свитера. 

— У вас я видела вопрос к подписчикам: Какая очередь раздражает вас больше всего? А вас какая очередь раздражает больше всего?

— Хороший вопрос. Которая не двигается.

— Хороший ответ.

— Мы все в очередях, но очередь, которая стоит на месте, — это как работа без перспектив, тупиковая. Как пробка, которая остановилась. Пусть она хоть медленно, но движется.

— Когда вы пишете толпу, вы берете конкретные образы, конкретных людей? 

— Да, конечно.

— А откуда эти образы?

— У меня много-много-много подборок: фоторесурсы, мои фотографии, рисунки. Я делаю коллажи в фотошопе, много раз перерисовываю все, чтобы создать единую картинку. Самое главное в моих работах — темп, ритм, динамика.

— Еще я заметила, что ваши работы как будто имитация функции панорамы в телефоне, даже стыки такие же. Это намеренно делалось?

— Да, с этим можно играться очень долго. Уже у импрессионистов появилась фотография. И они стали активно использовать эту технологию для создания работ. Гюстав Кайботт, Эдгар Дега, Клод Моне. Они любили полушаг, хотели захватить застывший момент, долю секунды. В этом им помогали фотография и колористика. Художник — как фокусник. Чтобы поймать движение, момент, ритмы, нужно искать любые способы.

— А знакомых вы изображаете?

— Да, на одной из этих работ есть моя дочка. У меня двое детей, и соответственно они ходят в разные секции, ездят в лагеря, часто там все возраста выстраивают по росту. Это уже не просто очередь, а очередь жизни. И, между прочим, от роддома до могил — тоже все очереди. По сути, вся жизнь — выбор очередей. Даже роддом, кладбище. Здесь выбор часто зависит от денег.

Мало что происходит просто так. Мы вынуждены быть во всех очередях, где находимся. От предыдущего выбора очередей зависит будущее. Мы не имеем особого выбора. И даже, когда имеем, просто выбираем другую очередь. Мы будем в другой больнице, на другом кладбище, но не избежим этого. Все равно будем в очереди других людей.

***

Панорамы Евгения Кравцова нужно смотреть только вживую до 3 апреля в галерее «Ул.Малевича» на 3-м этаже музея. Вход свободный. Подробности — по ссылке.

Беседовала: Диляра Ягофарова,

SMM-менеджер АРТМУЗЫ