Интервью с Людмилой Никитиной – художественным руководителем и режиссером Театральной Долины.

В незапамятные времена (когда Земля еще только формировалась из облака межзвездной пыли) резидентом музея Артмуза УЖЕ был «Театр тут» и Театральная долина. Прошло немало лет, сотни спектаклей с одной стороны и выставок с другой, но альянс театра и музея все крепнет.

Мы уловили минутку в расписании художественного руководителя и основателя театра — Людмилы Никитиной, чтобы задать ей пару вопросов об искусстве, востребованности, деньгах и соседстве с музеем. Далее по порядку:

«АРТМУЗА — это, пожалуй, идеальное место для нашего театра».

— Если говорить про вашу роль в творческом процессе, то вы скорее актриса или импресарио, организатор?

Л. Н.: Для меня это единый процесс. Конечно же, мне интересно ставить спектакли, но я понимаю, что, если не я, то никто это не организует, не продаст. Я считаю неуместной такую позицию — «кто-то за меня сделает». Мне интересно продвигать, продавать, делать спектакли, воспитывать артистов. *Смеется*  

— А как бы вы прокомментировали тему капитализации в искусстве. На одной стороне у нас — коммерческая востребованность, на другой — искусство ради искусства. Или у вас нет такого противопоставления?

Л. Н.: У меня есть спектакли, которые не приносят особой финансовой отдачи, есть спектакли, которые, наоборот, на удивление… Но, честно говоря, я могу под каждым подписаться, что я за него отвечаю. Нет такого, что «этот ради денег». Такого я позволить себе не могу. Спектакли, которые не приносят денег, они просто ставятся реже, но я их люблю. Я за них отвечаю, горжусь ими…

— А тогда такой вопрос: бытует мнение, что коммерческая успешность означает то, что искусство нашло своего зрителя, реализовалось. Вот расскажите, каким вы видите баланс  между элитарностью и, условно назовем его, андеграундом?

Л. Н.: У меня есть спектакль — Довлатов «5 углов», я не знаю, как именно это работает, для нас самих это загадка, но на него зритель просто идет и идет, полный зал. При этом я считаю его очень достойным спектаклем. Есть спектакли, на которые — мы заведомо понимали — придет небольшое количество зрителей, нас самих эта тема очень волновала, но спектакли эти мы все равно играли и продолжаем играть. Довлатов не лучше и не хуже, он просто востребован большей массой людей, он понятен большему количеству человек. Та же «Точка возврата», по Александру Строганову, там история про мать и сына, как мать пытается вернуть отношения между ними, найти тот момент, когда все пошло не так, вернуться в него, отсчитать назад время. Да, это сложная история, парапсихология, новые жанры, но люди уходят в слезах и счастливые, значит это нужно.

— Любите и отдаетесь своим спектаклям вы одинаково?

Л. Н.: Да, конечно.

— Если с плюсами все понятно, то какие минусы у театра, в сравнении с другими видами искусств? Такой вопрос, с подковыркой. 

Л. Н.: Ну, человеческий фактор — самый вредный фактор из всех. Потому что артист может быть занят, у него может быть график, а если артист не один (а их зачастую больше пяти), то их вообще зачастую не собрать, это очень сложно. Артист иногда может просто завредничать, да как и любой человек. Могут проявиться какие-то такие черты, которые не замечала раньше, но которые вредят процессу. И приходится либо расставаться со спектаклем, либо искать замену, это тоже  крайне сложный момент. Артист может не выполнять свою задачу — ну просто не получатся у него, такое тоже бывает. Ну, вот это из минусов.

— Давайте исходить из предпосылки, что творческие люди всегда со своими сложностями в той или иной мере, поэтому вопрос не столько про человеческое, сколько про сам форм-фактор театра —  как формы выражения творческой мысли.

Л. Н.: Я не вижу минусов в театре, как в виде искусства. Какая цель театра — теребить душу. Лично для меня. Для кого-то театр это про развлечение публики (и он вполне имеет право на это), но для меня нет. Мне нужно, чтобы у меня порыдали. Посмеялись, порыдали, о чем-то задумались. Я из этих сумасшедших режиссеров, которые должны обязательно поковыряться в зрителе, вывернуть наизнанку, ну, во всяком случае, я этого очень хочу и к этому стремлюсь. И, по большей части, добиваюсь. Мне кажется, что только театр на такое способен, ну может еще кино, но театр, на мой взгляд, это прямой путь к душе зрителя.

— А если бы не театр, то что? Речь про любые виды человеческого промысла.

Л. Н.: Ну, я хороший организатор, я бы смогла организовать все, что угодно. Наверное что-то бы продавала, организовывала, строила. В армии могу всех построить. *Смеется*

— Какое самое неожиданное будущее театра вы могли бы представить?

Л. Н.:  Хм… Я вообще консерватор, конечно, но, наверное, это какое-то 7Д пространство, в которое зритель погружается вообще полностью, я не знаю.

— Но вы за старую школу?

Л. Н.: Я за старую школу.

— И тогда еще вопрос, дурацкий: какой ваш самый запоминающийся проект или случай в карьере?

Л. Н.: С каждым проектом что-то связано, про кого ни спросите — всегда есть какие-то случаи, переживания, истории. У меня есть спектакль «Контрабас». Один раз нас позвали на фестиваль в Череповец. И вот спектакль, я его веду и понимаю, что все идет не так. Вижу, что артист не справляется с задачей, с тем, чего я хочу от него. Я думаю, что все, спектакль нужно закрывать… И вот, после представления идет обсуждение, светское общество, дама с петербургского журнала богемная, начальник департамента по культуре Череповца, заслуженные артисты… И дама эта спрашивает: «А кто режиссер?». А я, замученная, ночь за рулем, да и сам спектакль, говорю уже без эмоций: «Ну, я…». И она произносит: «Ну вы знаете, я смотрела все Контрабасы» и возникает пауза такая. И она продолжает: «Ваш — лучший». Спектакль я так и не закрыла. *Смеется*

— Тогда, с вашего позволения, последний вопрос. Вы базируетесь на территории музея современного искусства Артмуза, ощущается как-то соседство с музеем?

Л. Н.: Мне очень нравится в нашем театре не только из-за атмосферы. Атмосфера внутри театра — это плод нашей деятельности, работы.  А я сейчас именно об атмосфере всего здания, всего творческого мира АРТМУЗЫ — это действительно очень комфортная среда для наших зрителей. Они попадает не просто на площадку — пришел, кофе попил, ушел — а в целый мир. Многие стремятся прийти на спектакль пораньше, что вообще нонсенс, просто чтобы погулять по Артмузе, посмотреть выставки. Я сама иду с работы домой и мне комфортно, вот действительно, искренне. Мы с большим уважением относимся к этому соседству, нам важно вписываться. Не выпячиваться, а именно жить в гармонии с творческим миром Артмузы.